Уголки

Проза автора похожа на хроники странствий между смыслом и денотатом, между явью и навью. Она - словно фиксация обреченных попыток скрыться в коробок собственных мыслей перед лицом космоса. В ней - прекрасная декадентская печаль: подлинная истина недоступна людям, удел всех и каждого - только мнение, вроде бы как и свое. В ней поиск равновесия в равнодушии: Существование без веры в Бога, в лучшее или худшее, и во что бы то ни стало, существование, лишенное всяких иллюзий в простом осознании того, что и это понимание есть очередная, совсем неважная иллюзия, в конечном итоге вербализировалось в простую, давно доступную любому обитателю плоскогорья мантру: мне все равно, ведь все равно все равно, равно и все равно. В ней - . . . так называемая экзистенциальная тоска: ну не было никакого смысла в показывании образа не­себя! Если не считать таким смыслом известность, связи, деньги. . .